Хочу рассказать, что меня всегда потрясает в окружающем мире. Действительно сильно потрясает, конкретно потрясает, с тех пор, как вообще себя помню. Это потрясение не того рода, когда испытываешь сильные эмоции (радость/гнев/удивление) или переживания, связанные с физическим телом (например, прокатиться на спортивном Як-52 очень круто), – это всё по сути мелочи. Тут речь о вещи, которая как бы берёт за жабры самое психическое основание человека, душу, если хотите.

Короче, меня всегда удивляет, насколько тщательно люди не замечают свою коллективную силу. Ту совершенно огромную силу, которая кроется в организованности, в согласованности для достижения тех или иных целей. Если вообще внимательно посмотреть на нашу жизнь сверху, с т.н. "марсианской точки зрения" (психолог Э.Берн использовал такой образ: мол, прилетели марсиане и видят всё как есть, без исторической обусловленности), то можно сделать очевидный вывод: наша социальная жизнь – эта такой огромный необъятной силы медведь, которого за кольца, вставленные в нос, водят немногочисленные, но очень наглые тараканы и муравьи. В этом сравнении нет никаких преувеличений, это так и есть.

Казалось бы, разумно полагать, что у людей есть свои собственные интересы, к реализации которых они должны стремиться. Есть цель, и есть движение к ней. Некоторые интересы реализуются в результате личной деятельности индивида (хотя мы всегда имеем ввиду, что труд так или иначе носит общественный характер). Но для достижения некоторых целей совершенно точно нужно взаимодействие с индивидами, которые имеют схожий интерес, такой интерес, который весьма трудно реализовать в одиночку.

Тут проще пояснить на примерах. Всё ниженаписанное будет так или иначе вариантами "проблемы подъезда". Так обобщённо называют ситуацию, когда по самым насущным проблемам – допустим, наркоманы часто повадились шприцы оставлять, или мусоропровод воняет, – нужно собрать кворум жителей подъезда, достичь общего решения, собрать деньги или установить правило, обязательное для всех. Каждый, кто занимался организацией таких дел, знает, насколько это трудно. Здесь не будем пускаться в сравнительный анализ по странам, этот полемический приём и так уже навяз в зубах. Просто будем иметь ввиду, что речь идёт о России (в других странах я не жил на постоянной основе).

В нашей обыденной практике мы то и дело сталкиваемся с вещами, которые нам хотелось бы изменить. Эти вещи могут носить ситуативный характер и постоянный. 

Например, один из многочисленных примеров ситуативной проблемы, это когда в поездке в общественном транспорте кто-то начинает выходить за рамки дозволенного. Допустим: вечер, час-пик. В наполненный вагон метро входят два пьяных молодых человека и начинают закуривать сигарету. В вагоне в радиусе удара рукой или ногой присутствует порядка 10-15 взрослых мужчин. Которые почти все, как по команде, начинают расступаться, чтобы не вдыхать сигаретный дым. 

Оставим пока этот этюд без разрешения. Посмотрим на второй случай, тоже из повседневной практики. Он имеет более постоянный характер. В центре подмосковного города по вечерам кучкуются молодые психически неразвитые граждане. Они приезжают на личных автомобилях, в которые специально ставят музыкальные колонки какой-то совершенно умопомрачительной мощности. Врубают их на полную громкость, от чего даже на верхних этажах домов, окна которых выходят на центральную площадь, звенят блюдца. Среди местных жителей, которых непосредственно задевает эта проблема, был проведён опрос, результатом которого стало некое усреднённое обывательское мнение: ничего не поделать, надо просто терпеть (мол, полиция действует плохо, законы несовершенны). 10 молодых балбесов держат в страхе 100-тысячный город.

В принципе, идея понятна. Примеров можно привести миллион. Есть совершенно объективные наблюдения, что много людей, выразивших свою единую волю, могут почти что сворачивать горы, иногда в прямом смысле. При этом, чтобы заставить людей поступать именно таким способом – согласованно, организованно, даже просто открыто солидарно – надо прилагать какие-то совсем нечеловеческие усилия. Люди скорее будут затрачивать огромные личные усилия, действуя в одиночку, чем потратят несравнимо меньшие силы, но действуя иным способом, – договариваясь.

И вот эта почти что обречённость социума изумляет каждый раз так, как ничто другое. Это как если бы утопающие раз за разом отводили своими слабеющими руками спасательные круги, брошенные на воду. Как иссыхающие от жажды отказывались бы от идеи открыть дверцу холодильника, в котором томится запотевшая бутылка "Нарзана". Как голодающие, которые не хотят открыть рот, чтобы принять пищу.

Обычно есть два примера, как частично снимается эта проблема. Первый можно назвать "геройским". В примере с курящими в вагоне метро достаточно одному человеку явно заявить позицию, тайно полностью разделяемую всеми. Например, подойти к хулиганам и недвусмысленно попросить прекратить антиообщественное поведение. Другие люди часто присоединяются вторыми номерами, поддакивают. Но в любом случае, нужен один "стержень", кристалл в ватном облаке, вокруг которого произойдёт сгущение общей воли. Этот один должен быть иметь то свойство своей воли, которое будет как бы говорить окружающим: он готов пойти до конца даже один, у него достаточно решимости и сил. И именно поэтому к нему можно присоединиться.

Второй назовём условно "сектантским". Это стратегия выживания малых групп. Люди объединяются вокруг любой идеи, которая сама по себе может носить отвлечённый характер. Например, сообщество байкеров. В общем случае, это просто люди, которые сели на мотоцикл и поехали. Но их устойчивые группы, обычно стихийно возникшие по территориальному признаку, могут реально помочь в решении житейских проблем. Если вам "повезёт" сбить на дороге мотоцикл, то, скорее всего, через 10-15 минут вокруг вас будет достаточно солидная группа разозлённых мужчин, у некоторых из которых будет явно желание вас как минимум избить, незасимо от того, что реально произошло на дороге. По правде сказать, вся эта социальная мощь подобных коллективов тратится часто на ернудовые цели, вроде восстановления справедливости или для совершения мелких преступлений. Но для людей, которые просто ехали мимо друг друга на мотоцикле и решили начать общаться, это и так много.

Отдельные индивиды во время прямых и косвенных опросов чаще выражают приверженность ко второму типу разрешения ситуации. Мол, "вот мужики соберутся и вам накостыляют", "людям это надоест, и они выйдут на митинги". Официальная пропаганда, в широкий круг которой входит и современное массовое искусство, по понятным причинам восхваляет первый тип: герой-одиночка, как всегда, спасает мир, наказывает всех плохих и выводит на свет божий всех хороших.

Настоящей, почти неразрешимой проблемой является тот факт, что индивиды практически никогда не включают в искомый ответ на поставленный вопрос себя. Никто не говорит: "Всё, хватит, я завтра соберу других, и устрою вам возмездие". Социальная организованность как бы "случается сама", и то по большим праздникам. 

Чтобы не вдаваться в популярную социологию и основы психоанализа масс, остановлюсь тут. Самой основой мысли я с вами поделился. Мы почти все спящие, это факт. Если и когда приходит такой человек, как Ленин, и мы начинаем дейстовать почти синхронно, то мир в буквальном смысле меняется на глазах. Потом что-то ломается, и приобретённые, но не закреплённые в достаточной мере навыки взаимодействия снова утрачиваются, приспосабливаются для решениях мелких, неважных вопросов. Самое главное мы снова откладываем на потом.

Думаю, что переход к социализму и далее к коммунизму должен сопровождаться подлинными подвижками в этой сфере. Вместе с освобождением человеку нужно будет научиться пользоваться этой новой свободой. Это немыслимо без социальных навыков. Самоорганизация масс должна стать повседневной технологией, из разряда чуда перейти в ежедневные инструменты. И нам всем, товарищи, на этом поле ещё работать и работать.