В эпоху, когда главное внимание и главные силы были отвлечены на задачи политические и военные, мы не могли действовать иначе, как с величайшей быстротой, устремляясь вперед с авангардом, зная, что авангард этот будет поддержан. В области великих преобразований в политике, в области того величайшего дела, которое мы сделали в течение трех лет, поставив себя в войну против командующих держав мира, нам был обеспечен союз крестьян и рабочих простым порывом политическим и военным, потому что каждый крестьянин знал, чувствовал и осязал, что против него стоит вековой враг — помещик, которому так или иначе помогают представители других партий. И потому этот союз был так прочен и непобедим.

В области экономической союз должен быть построен на других началах. Тут необходима перемена сущности и формы союза. Если хоть кто-нибудь из коммунистической партии, из профсоюза или просто из людей, сочувствующих Советской власти, просмотрел эту необходимую перемену сущности союза и формы его, тем хуже для него. Такие просмотры в революции недопустимы. Необходимость изменения формы союза вызвана тем, что союз политический и союз военный не мог быть продолжаем так же просто и в области экономической, когда у нас крупной промышленности еще нет, когда она разорена войной, неслыханной ни в одном государстве. А ведь промышленность до сих пор не поднялась еще даже в государствах бесконечно более богатых, чем наше, и от войны выигравших, а не потерявших. Перемена формы и сущности союза рабочих и крестьян оказалась необходимой. Мы зашли в эпоху политическую и военную гораздо дальше вперед, чем нам позволял непосредственно экономический союз рабочих и крестьян. Мы должны были это сделать, чтобы победить врага, и мы имели право это сделать. Сделали мы это с успехом, потому что мы врагов наших победили на том поприще, которое было тогда, — на поприще политическом и военном, но на поприще экономическом мы потерпели целый ряд поражений. И тут нечего бояться это признать, а наоборот: только тогда мы научимся побеждать, когда мы не будем бояться признавать свои поражения и недостатки, когда мы будем истине, хотя бы и самой печальной, смотреть прямо в лицо. Нашими заслугами в первой области, в области политической и военной, мы имеем право гордиться. Они вошли в историю, как мировое завоевание, которое еще покажет себя во всех областях. Но в области экономической за тот год, за который мне приходится отдавать вам отчет, мы только стали на путь новой экономической политики, и мы делаем в этом отношении шаг вперед. В то же время в этом отношении мы начинаем едва-едва только учиться, и тут делаем несравненно больше ошибок, смотря назад, увлекаясь прошлым опытом, который был великолепен, высок, величествен, имел всемирное значение, но который не мог решить той задачи экономического характера, которая нам навязана сейчас, в условиях страны, разоренной в области крупной промышленности, в условиях, которые требуют от нас научиться прежде всего той экономической связи, которая сейчас неизбежна и необходима. Эта связь есть торговля. Это для коммунистов весьма неприятное открытие. Очень может быть, что это открытие чрезвычайно неприятно, даже несомненно, что оно неприятно, но если мы будем руководиться соображениями приятности или неприятности, то мы упадем до уровня тех «почти что» социалистов, которых мы с вами достаточно видели в эпоху Временного правительства Керенского. Едва ли «социалисты» этого рода пользуются еще каким-либо авторитетом в нашей республике. А нашей силой была всегда способность учитывать действительные соотношения и не бояться их, как бы они ни были нам неприятны.

Поскольку крупная промышленность в мировом масштабе есть, постольку, бесспорно, возможен непосредственный переход к социализму — и никто не опровергнет этого факта, как не опровергнет того, что эта крупная промышленность либо задыхается и создает безработицу в самых цветущих и богатых странах-победительницах, либо только и делает, что фабрикует снаряды для истребления людей. А если у нас при тех условиях отсталости, при которых мы вошли в революцию, сейчас нужного нам промышленного развития нет, то что же мы — откажемся? упадем духом? Нет. Мы перейдем к тяжелой работе, потому что верен путь, на котором мы стоим. Несомненно, путь союза народных масс есть единственный путь, на котором труд крестьянина и труд рабочего будет трудом на себя, а не трудом на эксплуататора. И для того чтобы осуществить это в нашей обстановке, необходима та экономическая связь, которая является единственно возможной, — связь через хозяйство.

Вот причина нашего отступления, вот почему мы должны были отступить к государственному капитализму, отступить к концессиям, отступить к торговле. Без этого на почве того разорения, в котором мы оказались, надлежащей связи с крестьянством нам не восстановить. Без этого нам грозит опасность, что передовой отряд революции забежит так далеко вперед, что от массы крестьянской оторвется. Смычки между ним и крестьянской массой не будет, а это было бы гибелью революции. На это мы должны смотреть особенно трезво, ибо отсюда вытекает в первую голову и больше всего то, что называется у нас нашей новой экономической политикой. Вот почему мы сказали единодушно, что эту политику мы проводим всерьез и надолго, но, конечно, как правильно уже замечено, не навсегда. Она вызвана нашим состоянием нищеты и разорения и величайшим ослаблением нашей крупной промышленности.